ЖИТЬ И ПОМНИТЬ

(Часть II)

Лодка шла на глубине 157 метров. 69 подводников включились в борьбу за ее живучесть. В атомный реактор были опущены комплексирующие решетки, и серд­це атомохода угасло.

В 11.14 над атомариной расступилось море и выпустило ее на поверхность.

Вахтенный офицер, открывший верхний рубочный люк, увидел облако белого пара в районе кормы и сползающее с корпуса толстое резиновое покрытие. Была дана команда дать ЛОХ (лодочная объемная химическая система фреонного пожаротушения. — В. Ф.) в седьмой отсек, где бушевало пламя, раздуваемое сжатым воздухом, вырвавшимся из лопнувших трубопроводов.

Дальше события развивались стремительно.

11.21. Пожар в четвертом отсеке. Горит пусковая стенция насоса (искрит и дымит). Насос обесточен.

11.27. Перенесен огнетушитель в центральный пост. На пульте управления движением лодки появился очаг открытого огня. Загазованность и ухудшение видимости на центральном посту.

11.34. Увеличивается крен на левый борт. Продут главный баласт.

11.41, Увеличивается крен.

11.43. Крен выравнивается.

11.45. Передано три сигнала аварии. Квитанции (подтверждения о получении сигнала. — В. Ф.) нет. Не работает охлаждение дизеля. Остановлен дизель.

11.57. Матросу Филиппову (горьковчанин. — В. Ф.) стало плохо. Отправили наверх.

11.58. «Всем, у кого есть связь, выйти на связь с ЦП» (команда, переданная командиром из центрального поста. — В. Ф.). С четвертым отсеком связи нет. Там примерно 9 человек.

Из седьмого отсека пламя пробилось в шестой. Все вахтенные покинули отсек и сосредоточились в пятом, надеясь еще хоть что-нибудь предпринять. Уже знали:

в седьмом отсеке погиб матрос Нодари Бухникашвили. Отсек задраен.

По узкой лестнице поднялись на верхнюю палубу, более просторную и свободную от механизмов.

Юрий сразу же сел на пол. Он сделал все, что от него требовалось, и теперь не должен мельтешить и мешаться.

Во все происходящее верилось плохо. Казалось, что это продолжение сна. Вот-вот все вернутся к прежнему размеренному ритму. Они всплывут, проветрят отсеки, хлебнут свежего ветерка и продолжат плавание...

Отсек заполнился угарным газом. Разъедало глаза. Они старались дышать маленькими порциями, чтобы не вызвать кашель. Закашляешь, вдохнешь поглубже, и легкие уже не справятся с этим отравленным воздухом.

У переборки, что отделяла их пятый отсек от шестого, начал вспучиваться линолеум.

Они пытались открыть люк в четвертый отсек, но его заклинило.

Надели маски ИДА—индивидуальных дыхательных аппаратов,

А потом произошло самое страшное... Мгновенный голубой огонь опалил отсек. Показалось, что это был шар. Он пыхнул жаром и исчез, Юрий видел, как у Володи Кулапина чулками сползла кожа с рук. У него был шок, его качало, запредельная боль еще не наступила.

Сам же Юрий продолжал сидеть на полу, пламя коснулось лишь левой руки и ног. Кожа свернулась, начиная от рукава футболки, а на ногах выжгло полоски до границ тапочек (он так и не успел одеться после сна). Майка вспыхнуть не успела. Маска ИДА спасла глаза, волосы, кожу на лице.

Что это было? Как потом предположит комиссия, разбиравшая причины гибели атомарины, взорвались пары масел — объемный взрыв. Он стоил жизни матросу Кулапину и мичману Бондарю.

Их было девять в пятом отсеке, который оказался для них ловушкой. Они стучали в переборку всем, что попадалось под руку. Но к ним уже рвались... Только в третьем отсеке сняли «идашки», глотнули чистого воздуха, Сюда угарный газ еще не дошел.

— Наверх, быстро на мостик!

13.41. В 5-м отсеке людей нет, отсек осмотрен.

14.02. Кулапин и Бондарь — умерли. Заключение врача.

14.18. Установлена связь с самолетом по УКВ.

14.20, Дан ЛОХ в 6-й отсек из 5-го.

Юрий за много дней «автономии» впервые увидел море. Оно штормило. Волны бились о рубку лодки и перекатывались через палубу. По небу плыли тяжелые, наполненные влагой, серые тучи. Стало зябко,

На мостике уже толпились моряки. Лодочный врач старший лейтенант Леонид Заяц и капитан 1 ранга Талант Буркулаков оказывали первую помощь пострадавшим,

Снизу сообщили,  что берег дал квитанцию-подтверждение, что сигнал о помощи принят. К ним уже направлены самолеты и суда. Надо держаться! Пройдут еще часы, прежде чем к ним придет помощь.

14.40. Визуально обнаружен самолет.

14.41. Ил-38, классифицирован.

15,18. Передано на самолет: поступления воды нет. Пожар тушится герметизацией.

15.23. Температура (носовой) перегородки 6-го отсека — больше 100 градусов.

16.24. Наблюдаются удары, похожие на взрывы, в районе 6—7-го отсеков. Предположительно—регенеративные патроны,

16.25. В 1-м отсеке самочувствие личного состава удовлетворительное.

16,25. Приготовиться к эвакуации. Исполнителям сдать секретную литературу.

16.45. Разгерметизирован 1-й отсек. Приготовить аккумуляторную яму к вентилированию...

Еще никто не думал, что атомарина будет тонуть. Внизу аварийная группа продолжала борьбу за ее живучесть. Все лишние были здесь, наверху.

Буркулаков послал Юрия за теплым бельем. Без труда Юрий отыскал стеллажи и, прихватив полтора десятка комплектов тельняшек и матросских курток, снова вылез наверх. Белье раздали всем, кто не успел одеться.

Последняя запись в бортовом журнале сделана в 16.45. И хотя отдана была команда на эвакуацию, о том, что лодка погибнет, никто не думалоснований для этого не было. Обстановка была чрезвычайно сложной, но не безнадежной.

На самолеты, которые кружились в воздухе, поступали относительно спокойные сообщения,

Обстановка обострилась минут через пятнадцать после приказа об эвакуации. Забортная вода прорвалась в корпус атомарины и стала заполнять кормовые отсеки.

Крик; «Дифферент на корму!» — был полной неожиданностью.

Действительно, нос лодки заметно поднялся над водой. Юрий хорошо помнит, что паники не было, но мичманы на всякий случай начали готовить спасательные плоты.

А лодка уже тонула. Корма, окутанная паром, медленно уходила под воду.

До прихода спасательных кораблей оставалось чуть больше часа.

Первый плот, сброшенный в воду, отнесло ветром. Он мелькнул своим спасительным оранжевым верхом за волнами, и больше его не видели. Второй стравливали осторожно. Но и тут постигла неудача — он раскрылся тентом вниз. Над водой качалось лишь плоское резиновое днище.

Юрий держался на рубке лодки до того момента, пока волна не швырнула его в море. Тогда он поплыл к плоту. С каким-то мичманом пробовали перевернуть его. Куда там, тент, видимо, наполнился водой. Тут стали подплывать люди и карабкаться на днище.

Юрий почувствовал, что ноги свело сразу, как только он оказался в воде, но холода он не ощущал.

На плот он не полез. Они с Романом Филипповым держались за веревки, опоясывающие тугую окружность плота. Когда коченели руки, они держались за веревку зубами, а руками начинали грести, чтобы хоть чуточку выработать тепла для коченеющего тела. Силы уходили.

Временами Юрий чувствовал, что с плота его поддерживают за ворот. Быть может, это был Талант Амитжанович. Юрий видел, как моряки втолкнули Буркулакова на плот.

Юрий спохватился — Ромка затих. Он еще держался за плот, но не подавал признаков жизни. Юрий пытался его тормошить. В очередной раз, когда Юрий подтащил его к плоту, тот повернул голову и тихо проговорил:

— Юра, я пошел...

У Романа остановилось сердце...

В воздухе летали самолеты, отстреливая ракеты, которые служили сигналами для приближающихся кораблей. Все это было похоже на прощальный салют...

После гибели Романа стала безразлична собственная судьба. Юрий держался за плот, больше по инерции, и ударь волна покрепче, она оторвала бы его и унесла в море. А ведь так и случилось... Крутая волна приподняла плот, и тут Юрий увидел идущий корабль...

И все... Черная мгла заволокла сознание...

На палубе плавбазы «Алексей Хлобыстов», первой подошедшей к терпящим бедствие морякам, безжизненное тело Юрия Козлова положили к трупам. Клали как-то неловко и ударили о палубу. Он застонал... Четыре часа его приводили в чувство. Сердце вот-вот готово было остановиться. Длинная игла шприца пробила его живую стенку и влила живительный адреналин. Еще укол...

Очнувшись, он увидел медсестру и ребят из команды плавбазы.

Наступили сороковые сутки пребывания их в море.

Теперь мы уже знаем счет потерям. Из 69 моряков подводной лодки «Комсомолец» в живых осталось 27. Из 15 матросов срочной службы — трое. Из обожженных — один, Юрий Козлов.

Холодные воды Норвежского моря, похоже, не отразились на здоровье Юрия. Даже насморка не было.

И все же...

Ордена им вручали в южном санатории. Всем Красного Знамении рядовым, и офицерам. Прилетал сам командующий флотом.

Разговора о дальнейшей службе он не вел. Они начали его сами и попросили оставить их служить на атомаринах.

Погибших моряков хоронили в местах, где они родились, откуда были призваны на службу. Прогрохотали ружейные салюты над могилами капитана 1 ранга Таланта Буркулаковаон погиб сорокалетними навечно двадцатитрехлетнего Романа Филиппова. Тело Валерия Суханова так и не нашли.

Остался жить Юрий Козлов. Жить и помнить то, что случилось с советской подводной лодкой в апреле 1989 года.

Многое сейчас пишут о ее гибели. Часто противоречивое. Кто-то пытается усмотреть причину гибели в неопытности экипажа, кто-то все валит на техническое несовершенство атомарины. Лодка лежит на дне моря и хранит многие тайны. Правительственная комиссия не может точно установить причины ее гибели. Но как бы там ни было, этот случай стал уроком. Большим уроком для тех, кто делает лодки, и для тех, кто отправляется на них в плавание.

Конечно, проще всего сидеть на берегу и убеждать себя в том, что напряженность в мире ослабевает, а, значит, скоро отпадет надобность ходить в моря и рисковать жизнью. К сожалению, реальность иная.

«Кто владеет трезубцем Нептуна—тот владеет короной мира». Это провозгласили американские подводники во времена появления атомарин с ракетным вооружением. Давно это было. Что правда, то правда, С тех пор многое изменилось. Мы с удовольствием смотрим на клубы дыма и огня, разрывающие ракеты на полигоне их уничтожения. Многих опасностей лишился мир. Многих, но не всех... Американский флот не уничтожил ни одной, даже самой малой единицы вооружения. Адмиралы и слышать не хотят об этом.

Вот почему от причалов наших военно-морских баз уходят в море корабли и подводные лодки. Противостояние продолжается. И, по всей видимости, будет еще долго.

Вячеслав Федоров

На снимках:

1. Трое из оставшихся в живых матросов с подводной лодки "Комсомолец". В центре Юрий Козлов.
2. Спасательная шлюпка у борта плавбазы "Алексей Хлобыстов".
3. Скорбь по погибшим.
4. Оставшиеся в живых офицеры и мичманы.
5. Последний поклон...
6. Такой подводная лодка "Комсомолец" запомнится нам.