1, 2 –
 
 

ВПЕРВЫЕ

(Часть II)

“Все делать дома...”

Какая же выставка в то время могла обойтись без воздухоплавателей! Это было экзотично. Завидев округлое тело воздушного шара, публика толпами стремилась к месту действия. И, как правило, не разочаровывалась.

Как же мог обойти столь интересное зрелище Максим Петрович Дмитриев. Он оставил истории несколько снимков, и в частности вот этот.

Воздухоплавательная экспозиция на выставке была одной из самых заметных и интересных. Она размещалась в специальном павильоне, спроектированном со знанием дела инженер-полковником К. Гоголевским. При павильоне был эллинг для сигнального шара. Но эллинг — слово иностранное, непривычное и еще не прижившееся, а потому хранилище шара все звали “шаровой конюшней”. Каждый день из темноты “конюшни” “выводили” газовый шар и поднимали его над выставкой, насколько позволял канат. Внутри оболочки шара помещалась электрическая лампа. Она начинала мигать, и посетители выставки наивно думали, что вся эта иллюминация устраивалась ради них. Но нет, шар был сугубо военный и мигание лампы было не чем иным, как сигналами для передачи разведданных. К корзине шара можно было еще крепить прожекторы: поднятый на высоту 200 метров, он мог освещать театр военных действий площадью в 2 кв. км. Корреспондент журнала “Нива” отмечал, что при свете этого прожектора “без всякого труда можно читать книгу”.

Каждый день без устали роль экскурсовода исполнял начальник команды аэронавтов штабс-капитан Александр Матвеевич Кованько. Он делал это без особых усилий, так как любил дело, которым занимался. Шесть лет назад ему было поручено сформировать Учебный воздухоплавательный парк, и уже к 1896 году в русской армии существовало пять воздухоплавательных отделений: Варшавское, Осовецкое, Ивангородское, Ковенское и Новогеоргиевское. Все они были укомплектованы специалистами, прошедшими подготовку в Учебном парке.

Александр Матвеевич Кованько был не только командиром будущих аэронавтов. Как писал он в одной из своих статей, его мечтой было “научиться делать все в России, русскими руками, из русских материалов и русских систем”. Он понимал, что, широко демонстрируя полеты воздушных шаров, тем самым решал и кадровые проблемы аэронавтики, да и зарождающейся авиации.

На Нижегородской выставке полеты газовых шаров впервые увидел будущий автор “мертвой перли”, а к этому времени всего лишь девятилетний любопытствующий мальчишка Петр Нестеров. Его дочь Маргарита Петровна, до конца дней своих прожившая в родном городе, утверждала, что будто бы отец говорил маме о том, что его сажали в корзину шара и поднимали на высоту. Это вполне могло быть и правдой. Ведь поднимали же в воздух сына китайского вице-короля Ли Хуан-чанга. Мальчишка был счастлив, а папа, не зная что и делать от радости, наградил купца С. Рукавишникова, в доме которого останавливался, орденом Желтого Дракона.

Как бы там ни было, но пути Петра Николаевича Нестерова и Александра Матвеевича Кованько пересеклись позже. Нестеров стал его учеником. А с сыном учителя, тоже Александром, он будет служить в одном авиаотряде, и Кованько-младший станет свидетелем таранного удара и гибели Петра Нестерова.

Ну, а пока в Нижнем гремела медь оркестров, полоскались на ветру флаги, прибывали гости...

17 июля в 10 часов к железнодорожному вокзалу Нижнего Новгорода прибыл императорский поезд. Оркестр заиграл “Встречу”. Прозвучала команда: “На караул!” Из вагона вышли императрица Александра Федоровна и император Николай II. В 16 часов они начали осмотр выставки, который продолжили и на следующий день. Очередь дошла и до аэронавтов. Капитан Кованько отдал рапорт. После этого в свободный полет ушел аэростат, в корзине которого находились поручик А. Нат и К. Боресков. Император проводил его взглядом и продолжил осмотр экспозиции.

Днем позже нижегородские газеты сообщили, что аэростат, запущенный в присутствии императора, пролетел над Нижним Новгородом и взял направление вдоль Волги. Через 2 часа 15 минут он благополучно приземлился в 60 верстах от города. При этом идущий на посадку аэростат до смерти напугал работавших в поле крестьян.

А тем временем император осмотрел "Военно-почтовую голубятню", собственность Учебного воздухоплавательного парка. Из 125 пар голубей ежедневно несколько пар в зрелищных целях запускали в Москву. Птицы доставляли небольшие сообщения с новостями выставки. Император с любопытством осмотрел птиц, а вот мимо других экспонатов: корзин аэростатов, метеорологических приборов, паровых лебедок, повозок для транспортировки водорода, образцов газонепроницаемых тканей, аэрофотоснимков — прошел равнодушно. Видимо, устал от зрелищ.

В том же журнале “Нива”, который мы уже цитировали, неизвестный корреспондент отмечал, что Нижегородская выставка наглядно показала успехи России в воздухоплавании, но на ней не было “интересных и поучительных” полетов.

Походя брошенная фраза на долгие годы перечеркнула главную идею, которую заложил в выставочную экспозицию Александр Матвеевич Кованько. Он хотел сполна воспользоваться предоставленной возможностью и получить первый опыт эксплуатации аэростатов в отрыве от основных баз. Здесь все, включая доставку материальной части, газодобывание и устройство стартовых площадок, впервые делалось на голом месте.

На выставке полеты совершались регулярно, причем свободные полеты тщательно планировались и на каждый ставилась своя задача. В воздух уходили офицеры-воздухоплаватели, которые нарабатывали опыт и учились управлять аэростатами и шарами. Позднее многие из них станут командирами воздухоплавательных частей, но будут и такие, кто посвятит себя авиационной науке. Так что о бесполезности полетов не может быть и речи. Все, без исключения, они были поучительными и даже опасными.

31 мая с территории выставки на аэростате поднялись военные воздухоплаватели Семковский и Биглов. Во время полета аэростат попал в снежную бурю, его сильно раскачивало. Пилоты буквально вцепились в края корзины и пытались в ней удержаться. Штормовой ветер вырвал из оболочки боковой аппендикс. Стал выходить газ. Катастрофа казалась неминуемой. Но бывает один шанс из тысячи! Случайный нисходящий поток прибил аэростат к земле. Воздухоплаватели не стали ждать следующего мгновения, чтобы снова оказаться на высоте, а дернули разрывное полотнище.

Беда поджидала поручика Биглова уже на земле: от простуды, полученной в этом полете, через несколько дней он умер.

14 августа в 14 часов был дан очередной подготовленный старт. Взлет требовал большого мастерства: шар должен был резко уйти вверх, иначе он задел бы электрические провода или крыши высоких павильонов. В корзине аэростата “Надежный”, объем которого составлял 640 куб. м, находился самый опытный пилот капитан Кованько. В помощники он взял подпоручика Витовтова.

При довольно тихом ветре аэростат быстро устремился вверх. Сначала его понесло на север, затем аэростат стал все больше отклоняться на восток. К концу третьего часа полета Кованько решил посадить аэростат близ г. Семенова: дальше уже не было благоприятных мест для посадки — шли сплошные леса.

Александр Матвеевич, как отмечает пресса, очень мастерски посадил аэростат. Без выпуска газа из оболочки капитан уравновесил аэростат с помощью гайдропа на небольшой высоте и таким образом летел на нем до тех пор, пока крестьяне из деревни Родионово не схватили гайдроп и не притянули аэростат к земле.

И еще одно событие произошло на Нижегородской выставке, о котором люди почти ничего не знают. Состоялось "первое международное ученое предприятие по исследованию атмосферных течений" (вот откуда берут начало международные геофизические и метеорологические годы). Было решено, что в одни и те же дни во многих европейских странах одновременно будут запускаться аэростаты. День и время подъема сообщались по телефону. Особый интерес для ученых представляли метеорологические данные, которые могли бы быть получены в Нижнем Новгороде. Дело в том, что город находился на сравнительно большом удалении от других мест поднятия аэростатов.

И вот в один из летних дней 1896 года в Петербурге, Новогеоргиевске, Варшаве, Ивангороде, Осовце и Нижнем Новгороде одновременно стартовали свободные аэростаты. Уже после анализа полученных данных председатель Воздухоплавательного отдела Русского технического общества Поморцев отметил, что "по полноте и качеству данных могли служить намеченной цели" полеты в Петербурге и Нижнем Новгороде.

Эксперимент этот состоялся благодаря все тому же Александру Матвеевичу Кованько, который помимо выполнения служебных обязанностей состоял членом Русского технического общества и, где бы ни находился, всегда выступал с публичными лекциями, призывал строить "мощный воздушный флот России".

Кстати сказать, Александр Матвеевич Кованько стал первым в мире чисто "воздухоплавательным" генералом. Знакомый граф Цеппелин был генералом от кавалерии, а вторым, после Кованько, "воздухоплавательным генералом" числится итальянец Умберто Нобиле. Достойнейший ряд достойных людей, вот только генерал Кованько из этого ряда, к сожалению, меньше всего известен. Нет пророка в своем отечестве, хотя слова, написанные генералом восемь десятков лет назад, как нельзя пророческие:

“...Нас иностранцы хвалят и уверяют, что русские по воздухоплаванию, особенно военному, занимают второе место в мире... Нет, неправда, у нас намечено много на бумаге, но мы отстали ужасно... никакого воздушного флота у нас нет.

Страшно подумать: двигатели выписываем из-за границы и все задумываемся, как бы переселить французов и немцев к нам, чтобы они работали у нас...

Нам нужны опытные мастера, предприимчивость и верфи, где все воздухоплавательное можно было бы делать дома...

Не надо забывать, что особенно важно все мочь делать дома, из русских материалов и в достаточном количестве.

Необходимы конкретные реформы, побольше доверия к русским системам, русским проектам и специалистам дела, побольше жизни и предприимчивости, побольше снисхождения к неудачам, а главное, побольше желания сделаться в кратчайший срок сильнее предполагаемого противника”...

Письмо, написанное в начале века, будто бы заблудилось в ведомственных лабиринтах, не потеряв своей актуальности. Видеть будущее было главной чертой передовых людей России.

Мы рассмотрели лишь три фотографии из большой коллекции работ нижегородского фотохудожника Максима Петровича Дмитриева. Снимки, к сожалению, безмолвны, за них говорит история. Они лишь ее застывшее мгновение. В нашем случае мгновение счастливое, так как фотографии сделаны в дни триумфа отечественной техники. Но закончился праздник... и все та же история показывает, что не всякое счастливое мгновение разворачивается в счастливую судьбу.

 

Вячеслав Федоров

(в публикации использованы снимки
Максима Дмитриева и
Владимира Андрианова)

 

На снимках:

  1. В 1896 г. нижегородцы впервые увидели полеты воздушных шаров.
  2. Эти полеты были началом боевого воздухоплавания.
  3. Павилион воздухоплавательного парка на Нижегородской ярмарке (1896 г.)
  4. В России уже были специалисты военного применения воздушных шаров.
  5. Они-то и демонстрировали их царю Николаю II.
  6. По-традиции Нижний Новгород и сейчас является организатором воздушной фиесты.
 
 
1, 2 –
 
     
   
 
РЕКЛАМА
Проголосуй за Рейтинг Военных Сайтов! Яндекс.Метрика