ВПЕРВЫЕ
(Часть II)
“Все делать дома...”
Какая же выставка в то время могла обойтись без воздухоплавателей! Это было
экзотично. Завидев округлое тело воздушного шара, публика толпами стремилась к
месту действия. И, как правило, не разочаровывалась.
Как же мог обойти столь интересное зрелище Максим Петрович Дмитриев. Он оставил
истории несколько снимков, и в частности вот этот.
Воздухоплавательная экспозиция на выставке была одной из самых заметных и интересных.
Она размещалась в специальном павильоне, спроектированном со знанием дела инженер-полковником
К. Гоголевским. При павильоне был эллинг для сигнального шара. Но эллинг — слово
иностранное, непривычное и еще не прижившееся, а потому хранилище шара все звали
“шаровой конюшней”. Каждый день из темноты “конюшни” “выводили” газовый шар и
поднимали его над выставкой, насколько позволял канат. Внутри оболочки шара помещалась
электрическая лампа. Она начинала мигать, и посетители выставки наивно думали,
что вся эта иллюминация устраивалась ради них. Но нет, шар был сугубо военный
и мигание лампы было не чем иным, как сигналами для передачи разведданных. К корзине
шара можно было еще крепить прожекторы: поднятый на высоту 200 метров, он мог
освещать театр военных действий площадью в 2 кв. км. Корреспондент журнала “Нива”
отмечал, что при свете этого прожектора “без всякого труда можно читать книгу”.
Каждый день без устали роль экскурсовода исполнял начальник команды аэронавтов
штабс-капитан Александр Матвеевич Кованько. Он делал это без особых усилий, так
как любил дело, которым занимался. Шесть лет назад ему было поручено сформировать
Учебный воздухоплавательный парк, и уже к 1896 году в русской армии существовало
пять воздухоплавательных отделений: Варшавское, Осовецкое, Ивангородское, Ковенское
и Новогеоргиевское. Все они были укомплектованы специалистами, прошедшими подготовку
в Учебном парке.
Александр Матвеевич Кованько был не только командиром будущих аэронавтов. Как
писал он в одной из своих статей, его мечтой было “научиться делать все в России,
русскими руками, из русских материалов и русских систем”. Он понимал, что, широко
демонстрируя полеты воздушных шаров, тем самым решал и кадровые проблемы аэронавтики,
да и зарождающейся авиации.
На Нижегородской выставке полеты газовых шаров впервые увидел будущий автор
“мертвой перли”, а к этому времени всего лишь девятилетний любопытствующий мальчишка
Петр Нестеров. Его дочь Маргарита Петровна, до конца дней своих прожившая в родном
городе, утверждала, что будто бы отец говорил маме о том, что его сажали в корзину
шара и поднимали на высоту. Это вполне могло быть и правдой. Ведь поднимали же
в воздух сына китайского вице-короля Ли Хуан-чанга. Мальчишка был счастлив, а
папа, не зная что и делать от радости, наградил купца С. Рукавишникова, в доме
которого останавливался, орденом Желтого Дракона.
Как бы там ни было, но пути Петра Николаевича Нестерова и Александра Матвеевича
Кованько пересеклись позже. Нестеров стал его учеником. А с сыном учителя, тоже
Александром, он будет служить в одном авиаотряде, и Кованько-младший станет свидетелем
таранного удара и гибели Петра Нестерова.
Ну, а пока в Нижнем гремела медь оркестров, полоскались на ветру флаги, прибывали
гости...
17 июля в 10 часов к железнодорожному вокзалу Нижнего Новгорода прибыл императорский
поезд. Оркестр заиграл “Встречу”. Прозвучала команда: “На караул!” Из вагона вышли
императрица Александра Федоровна и император Николай II.
В 16 часов они начали осмотр выставки, который продолжили и на следующий день.
Очередь дошла и до аэронавтов. Капитан Кованько отдал рапорт. После этого в свободный
полет ушел аэростат, в корзине которого находились поручик А. Нат и К. Боресков.
Император проводил его взглядом и продолжил осмотр экспозиции.
Днем позже нижегородские газеты сообщили, что аэростат, запущенный в присутствии
императора, пролетел над Нижним Новгородом и взял направление вдоль Волги. Через
2 часа 15 минут он благополучно приземлился в 60 верстах от города. При этом идущий
на посадку аэростат до смерти напугал работавших в поле крестьян.
А тем временем император осмотрел "Военно-почтовую голубятню", собственность
Учебного воздухоплавательного парка. Из 125 пар голубей ежедневно несколько пар
в зрелищных целях запускали в Москву. Птицы доставляли небольшие сообщения с новостями
выставки. Император с любопытством осмотрел птиц, а вот мимо других экспонатов:
корзин аэростатов, метеорологических приборов, паровых лебедок, повозок для транспортировки
водорода, образцов газонепроницаемых тканей, аэрофотоснимков — прошел равнодушно.
Видимо, устал от зрелищ.
В том же журнале “Нива”, который мы уже цитировали, неизвестный корреспондент
отмечал, что Нижегородская выставка наглядно показала успехи России в воздухоплавании,
но на ней не было “интересных и поучительных” полетов.
Походя брошенная фраза на долгие годы перечеркнула главную идею, которую заложил
в выставочную экспозицию Александр Матвеевич Кованько. Он хотел сполна воспользоваться
предоставленной возможностью и получить первый опыт эксплуатации аэростатов в
отрыве от основных баз. Здесь все, включая доставку материальной части, газодобывание
и устройство стартовых площадок, впервые делалось на голом месте.
На выставке полеты совершались регулярно, причем свободные полеты тщательно
планировались и на каждый ставилась своя задача. В воздух уходили офицеры-воздухоплаватели,
которые нарабатывали опыт и учились управлять аэростатами и шарами. Позднее многие
из них станут командирами воздухоплавательных частей, но будут и такие, кто посвятит
себя авиационной науке. Так что о бесполезности полетов не может быть и речи.
Все, без исключения, они были поучительными и даже опасными.
31 мая с территории выставки на аэростате поднялись военные воздухоплаватели
Семковский и Биглов. Во время полета аэростат попал в снежную бурю, его сильно
раскачивало. Пилоты буквально вцепились в края корзины и пытались в ней удержаться.
Штормовой ветер вырвал из оболочки боковой аппендикс. Стал выходить газ. Катастрофа
казалась неминуемой. Но бывает один шанс из тысячи! Случайный нисходящий поток
прибил аэростат к земле. Воздухоплаватели не стали ждать следующего мгновения,
чтобы снова оказаться на высоте, а дернули разрывное полотнище.
Беда поджидала поручика Биглова уже на земле: от простуды, полученной в этом
полете, через несколько дней он умер.
14 августа в 14 часов был дан очередной подготовленный старт. Взлет требовал
большого мастерства: шар должен был резко уйти вверх, иначе он задел бы электрические
провода или крыши высоких павильонов. В корзине аэростата “Надежный”, объем которого
составлял 640 куб. м, находился самый опытный пилот капитан Кованько. В помощники
он взял подпоручика Витовтова.
При довольно тихом ветре аэростат быстро устремился вверх. Сначала его понесло
на север, затем аэростат стал все больше отклоняться на восток. К концу третьего
часа полета Кованько решил посадить аэростат близ г. Семенова: дальше уже не было
благоприятных мест для посадки — шли сплошные леса.
Александр Матвеевич, как отмечает пресса, очень мастерски посадил аэростат.
Без выпуска газа из оболочки капитан уравновесил аэростат с помощью гайдропа на
небольшой высоте и таким образом летел на нем до тех пор, пока крестьяне из деревни
Родионово не схватили гайдроп и не притянули аэростат к земле.
И еще одно событие произошло на Нижегородской выставке, о котором люди почти
ничего не знают. Состоялось "первое международное ученое предприятие по исследованию
атмосферных течений" (вот откуда берут начало международные геофизические
и метеорологические годы). Было решено, что в одни и те же дни во многих европейских
странах одновременно будут запускаться аэростаты. День и время подъема сообщались
по телефону. Особый интерес для ученых представляли метеорологические данные,
которые могли бы быть получены в Нижнем Новгороде. Дело в том, что город находился
на сравнительно большом удалении от других мест поднятия аэростатов.
И вот в один из летних дней 1896 года в Петербурге, Новогеоргиевске, Варшаве,
Ивангороде, Осовце и Нижнем Новгороде одновременно стартовали свободные аэростаты.
Уже после анализа полученных данных председатель Воздухоплавательного отдела Русского
технического общества Поморцев отметил, что "по полноте и качеству данных
могли служить намеченной цели" полеты в Петербурге и Нижнем Новгороде.
Эксперимент этот состоялся благодаря все тому же Александру Матвеевичу Кованько,
который помимо выполнения служебных обязанностей состоял членом Русского технического
общества и, где бы ни находился, всегда выступал с публичными лекциями, призывал
строить "мощный воздушный флот России".
Кстати сказать, Александр Матвеевич Кованько стал первым в мире чисто "воздухоплавательным"
генералом. Знакомый граф Цеппелин был генералом от кавалерии, а вторым, после
Кованько, "воздухоплавательным генералом" числится итальянец Умберто
Нобиле. Достойнейший ряд достойных людей, вот только генерал Кованько из этого
ряда, к сожалению, меньше всего известен. Нет пророка в своем отечестве, хотя
слова, написанные генералом восемь десятков лет назад, как нельзя пророческие:
“...Нас иностранцы хвалят и уверяют, что русские по воздухоплаванию, особенно
военному, занимают второе место в мире... Нет, неправда, у нас намечено много
на бумаге, но мы отстали ужасно... никакого воздушного флота у нас нет.
Страшно подумать: двигатели выписываем из-за границы и все задумываемся, как
бы переселить французов и немцев к нам, чтобы они работали у нас...
Нам нужны опытные мастера, предприимчивость и верфи, где все воздухоплавательное
можно было бы делать дома...
Не надо забывать, что особенно важно все мочь делать дома, из русских материалов
и в достаточном количестве.
Необходимы конкретные реформы, побольше доверия к русским системам, русским
проектам и специалистам дела, побольше жизни и предприимчивости, побольше снисхождения
к неудачам, а главное, побольше желания сделаться в кратчайший срок сильнее предполагаемого
противника”...
Письмо, написанное в начале века, будто бы заблудилось в ведомственных лабиринтах,
не потеряв своей актуальности. Видеть будущее было главной чертой передовых людей
России.
Мы рассмотрели лишь три фотографии из большой коллекции работ нижегородского
фотохудожника Максима Петровича Дмитриева. Снимки, к сожалению, безмолвны, за
них говорит история. Они лишь ее застывшее мгновение. В нашем случае мгновение
счастливое, так как фотографии сделаны в дни триумфа отечественной техники. Но
закончился праздник... и все та же история показывает, что не всякое счастливое
мгновение разворачивается в счастливую судьбу.
Вячеслав Федоров
(в публикации использованы снимки
Максима Дмитриева и
Владимира Андрианова)
На снимках:
- В 1896 г. нижегородцы впервые увидели полеты воздушных шаров.
- Эти полеты были началом боевого воздухоплавания.
- Павилион воздухоплавательного парка на Нижегородской ярмарке (1896 г.)
- В России уже были специалисты военного применения воздушных шаров.
- Они-то и демонстрировали их царю Николаю II.
- По-традиции Нижний Новгород и сейчас является организатором воздушной фиесты.